Н. А. Некрасов [1949] - Корней Иванович Чуковский

Иди к униженным,

Иди к обиженным,

Там нужен ты.

Этой своей заповеди Некрасов не нарушал никогда. Он называл свою музу «печальной спутницей печальных бедняков, рожденных для труда, страданий и оков». Он так и говорил о революции: «великое дело любви», ибо хорошо понимал, что только революционным путем можно освободить угнетенный народ от его оков и страданий.

Но как бы ни были искренни убеждения Некрасова, он не мог бы воздействовать ими на многие и многие поколения русских людей, если бы был слабым, неискусным писателем, неумело владеющим поэтической формой.

В чем же заключалось искусство Некрасова?

Прежде всего — в реализме, но не в том равнодушно-протокольном, фотографическом, якобы объективном отражении действительности, которое прикрывается иногда этим именем. Реализм Некрасова был лирически страстен, исполнен то яростной злобы, то порывистой нежности:

Народному врагу проклятия сулю,

А другу у небес могущества молю.

Здесь дана точная формула его реалистического отношения к миру. Изобразить или отразить современность — этого ему было мало, он жаждал преобразить, переделать ее. Его реализм был действенным. Это был реализм борца.

Обладая изумительной зоркостью к малейшим деталям окружающей жизни, он никогда не подчинял им своего реализма, но широко обобщал все свои сюжеты и образы. И его Савелий, «богатырь святорусский», и его Матрена Корчагина, и Яким Нагой, и помещик Оболдуй Оболдуев (в поэме «Кому на Руси жить хорошо»), и Агарин (в поэме «Саша»), и Прокл, и Дарья (в поэме «Мороз, Красный нос»), и «рыцарь на час», и «филантроп» — все это не только индивидуумы, наделенные такими-то и такими-то личными качествами, но обобщенные типы, характеры, представители обширной категории людей. В лице Савелия и Матрены Корчагиной Некрасов дал эпически монументальные образы, свойственные народному творчеству. И всегда его реализм был связан с классовой оценкой людей и событий, — вспомним хотя бы «Забытую деревню», «Размышления у парадного подъезда», «Псовую охоту» и проч.

Поразительно разнообразие поэтических форм и жанров, которые были доступны Некрасову.

Одной из его наиболее излюбленных форм была форма песни. Ею Некрасов владел в совершенстве. Недаром он так часто называл свои стихотворения песнями: «Песня Еремушке», «Колыбельная песня», «Песня убогого странника». В них именно такая конструкция, такой ритмо-синтаксический строй, какие свойственны песням.

Уже то, что многие стихотворения Некрасова — такие, как, например, знаменитая «Тройка», «Ой, полна, полна коробушка», «Огородник», «Зеленый шум», «Катерина», «Было двенадцать разбойников» — до сих пор поются как народные песни, свидетельствует о его мастерстве в области песенной лирики.

Этим редкостным даром песнетворчества обладали почти все крупнейшие поэты демократии: Шевченко, Кольцов, Никитин, Беранже, Роберт Бернс. Влияние их поэзии на широкие массы в значительной мере обусловлено тем, что они были поэты-певцы. В литературе нет более могучего средства боевой пропаганды, чем песня.

Но песня — не единственный жанр поэзии Некрасова.

Он был таким же мастером стихотворных новелл, то-есть эпических, сюжетных стихов — таких, как «Прекрасная партия», «Саша», «Дедушка», «Русские женщины». Ни один из его современников не мог бы сравниться с ним в этом повествовательном жанре.

Таким же мастером был он в области глубоко интимной, хватающей за душу лирики. Вспомним хотя бы его гениальное стихотворение «Рыцарь на час», над которым рыдал Чернышевский.

И в то же время он был создателем особого жанра — грозных, обличительных сатир, в которых едкая ирония так часто сменяется то слезами обиды и боли, то взрывами неистовой ярости.

Так же великолепно владел он еще одним поэтическим жанром: торжественной, патетической, ораторской речью. Этот жанр чрезвычайно далек от фольклора и, можно даже сказать, противоположен ему. Но диапазон некрасовской поэзии был так необъятно широк, что и в этой, казалось бы чуждой Некрасову, форме поэт создал такие шедевры декламационной, патетической речи, как «Родина», «Элегия», «Муза», «Страшный год» и многие другие[2].

Все это разнообразное свое мастерство Некрасов отдал на службу народу.

Его стихами впервые в истории заговорило о своих муках и нуждах трудовое крестьянство, пробуждающееся к революционной борьбе.

Отсюда — демократизация поэтических сюжетов и форм, внесенных в русскую поэзию Некрасовым.

Вообще он никогда не заботился о той нарядной красивости, какая требовалась салонной эстетикой. Многие формы его демократической речи нередко возмущали эстетов дворянского лагеря, которые в многочисленных журнально-газетных статьях называли его поэзию «вульгарной», «топорной», «корявой». Они были преднамеренно слепы к его мастерству, к его смелой новаторской технике, к его изумительной песенной силе.

Но Некрасов умел презирать их суждения.

…мой судья — читатель-гражданин,

Лишь в суд его храню слепую веру,—

сказал он в поэме «Уныние», разумея под читателем-гражданином революционно настроенную, демократическую молодежь того времени.

Еще в начале его литературного поприща, когда какой-то критик реакционного лагеря стал порицать его тогдашние стихи, он ответил этому враждебному критику:

Против твоей я публики грешу.

Но только я не для нее пишу.

Те, для кого он писал, видели в нем выразителя своих собственных чувств и мыслей. Форма его стихов, именно вследствие своей демократической сущности, была в их глазах прекрасна.

Добролюбов писал в 1860 году от лица революционной демократии:

«Нам нужен был бы теперь поэт, который бы с красотою Пушкина и силою Лермонтова умел продолжить и расширить реальную, здоровую сторону стихотворений Кольцова».

И из дальнейших его статей можно было понять, что этот поэт уже есть и что этот поэт — Некрасов[3].

В одном из своих писем Добролюбов говорил о Некрасове:

«Любимейший русский поэт, представитель добрых начал в нашей поэзии, единственный талант, в котором теперь есть жизнь и сила».

Некрасов был одним из любимейших поэтов В. И. Ленина. Н. К. Крупская сообщает, что, будучи в сибирской ссылке, Владимир Ильич «перечитывал по вечерам вновь и вновь» стихотворения Некрасова. Часто в своих статьях и речах Ленин подкреплял свои мысли некрасовскими стихами. Всякому, кто прочтет такие статьи В. И. Ленина, как «Памяти графа Гейдена» и «Еще один поход на демократию», станет ясно, что в глазах великого революционного вождя Некрасов был одним из народных заступников, разоблачителем «хищных интересов», «лицемерия и бездушия» командующих классов России.

IX

В центре своей поэзии Некрасов поставил крестьянина. Больше всего стихов написано им о тогдашней деревне. Как поэт-реалист он был очень далек от огульного восхваления крестьян: он видел их темноту, их забитость, порожденную тысячелетней неволей. Он не